Саули разглядывал уснувшего после секса Адама, осторожно перебирая его тёмные мокрые от пота пряди волос, скользя взглядом по его пышущему жаром телу, по мерно вздымающейся груди, бьющей вене на шее, безмятежно гладким слегка приоткрытым губам, тихонько подрагивающим ресницам.
Ничто не выдаёт его…
Сколько их, Адам? Кто они? Откуда? Помнишь ли ты их имена? Занял ли кто-нибудь из них место в твоём сердце, хоть крошечный уголок, подвинув меня? Думаешь ли о них и вспоминаешь ли, когда ты со мной? И когда мы занимаемся любовью? А когда я рассказываю о своём дне...ты меня слушаешь? Обо мне думаешь? Ты хочешь меня? Меня? Или просто хочешь? Адам, Адам…Я так не хочу тебя потерять… Но и делить ни с кем тебя не стану…
Адам зашевелился во сне, умильно засопев и тихонько постанывая. Вскоре его глаза медленно приоткрылись и он, найдя взглядом Саули, чуть улыбнулся ему. Сердце Саули ёкнуло и защемило, он в порыве прижался к Адаму, и сам от себя не ожидал просьбы:
-Скажи, что любишь меня.
-Очень, очень люблю, малыш, чего ты? –удивился Адам.
И с замиранием сердца –то, что действительно хотел услышать:
-И что я единственный…
Адам с секундным замешательством, предательским, обоими замеченным, не требующим даже и ответа, произнёс:
-Единственный, любимый, только мой, мой, мой, ничей больше…
А сердце так болело от каждого слова-обмана. Адам выдавал себя, и сам понимал это. Не то, не то хотел услышать Саули. Адам просто соглашался с ним, сам не сказал ведь…Почему так? И до чего тяжело чувствовать собственное бессилье! Я ведь и правда “его ”, а он…Он любит, конечно любит меня, но совсем не так, как я его. И могу ли я требовать или ждать другой любви? Нужной мне? Это так эгоистично…
Саули притих в объятиях Адама, понимая, что придётся головой принять решение, которое разобьёт его сердце.
Fin